Новые казахские кочевники

 

Новые казахские кочевники – отнюдь не новые романтики. Деловые, прагматичные, они похожи скорее на новых казахских баев. Только без знака минус. Потому что, какой минус может быть в несметных табунах лошадей, баранов, коров – в них одни только плюсы, жирные, сочные, вкусные…Новые кочевники реанимировали национальный стиль ведения хозяйства, без всяких научных изысков, следуя лишь зову природы. Поздней весной они вместе со всем своим ржущим, мычащим и блеющим богатством откочевывают на жайлау, где на альпийских лугах их ждет сочная трава. А поздней осенью возвращаются обратно на зимовку.

Авторы репортажа: Николай Судаков и Гульнар Бажкенова (Казахстан). Проект www.VoXpopuli.kz

Также рекомендуем:
Последние ковбои Монтаны.

Отправляясь на перегон табунов на жайлау, мы смутно представляли себе, что это такое. Нас только предупредили, что весь путь (а это порядка 150 километров) займет 3 дня и 2 ночи. Под открытым небом. Через горы, долины, реки. Картина выглядела весьма заманчиво.

Это зимовка в Бугутах, недалеко от села Кокпек в Алматинской области Казахстана. Отсюда мы ранним утром отправились в кочевье. Здесь находятся личные угодья Каната Умбеталиева, влиятельного в краю человека, заместителя главы албанского рода «қыстық». Между собой мы его тихо и незлобливо прозвали «новым казахским баем».

Несколько лет назад семья Умбеталиевых – братья, племянники – выкупили в Бугутах 12 тысяч гектаров земли, 10 на 12 километров, и стали здесь полновластными хозяевами. Как и их прадед, уверил нас Канат-ага.

В перегоне принимает участие почти вся его семья: младшая дочь Алика, старший сын Ильяс, племянники. А еще 6 табунщиков – по двое на каждый табун, управляющий, повар, механик. Одним словом, целый аул.

Для 13-летней Алики это первый перегон. Хотя в седле она с пяти лет. Ее мама и брат Айдос уже на жайлау, они выехали раньше, привести в порядок дом, в котором семье предстоит провести все лето.

У Каната Умбеталиева три табуна лошадей – в каждом по 250-260 голов. Еще тысячное стадо коров, 600 баранов и около ста лошадей стоят на откорм на ферме в Чилике

И вот в мае все эти тучные табуны и стада перегоняются на жайлау, на альпийские луга плато Ассы

Сначала гонят первый табун лошадей – это молодняк, двухлетки. Через два часа второй, состоящий исключительно из маточного поголовья мугалжарской породы.

И последним в путь с равным интервалом времени отправляется табун новоалтайской породы.

Наша цель во-о-он за теми горами, у подножия ледника, на высоте 2500 метров над уровнем моря. Мы едем на железных конях – джипах – лишь иногда на самых извилистых тропах пересаживаясь на живых, четвероногих.

А табунщики все три дня скачут без передышки на конях, прерываясь только на быстрые перекусы и короткий, на пару часов сон. Спят днем, когда солнце в зените, ночью запрещено – за это, как и за распитие спиртного, сразу увольняют.

Нуркиязу 26 лет, он четвертый год работает у Канат-ага табунщиком и уже заслужил первый бонус – 10 тысяч тенге прибавки к зарплате. Базовая зарплата табунщика – 60 тысяч.

В этом году Нуркияз взял в напарники новичка, родного братишку Бахытжана. У парней большая цель – накопить деньги на свадьбу младшего брата.
- И кто у нас невеста? – поинтересовались мы. Бахытжан улыбнулся: невесты пока нет, есть только призрачная мечта…

В погоне за мечтой Нуркияз и Баха готовы работать круглые сутки не расседлая коней. Парни не взяли положенных сменщиков, все лето будут пасти табун, 250 двухлеток, вдвоем. Зато в месяц каждый получит не 60, а 120 тысяч тенге.

На перегоне вместо сменщиков табунщикам помогают члены семьи – дети и племянники – в меру своих возможностей, конечно.

Лошадь – высокоорганизованное животное, живет косяками, в каждом из которых за порядком строго следят альфа-жеребцы, довольно нервные типы, надо сказать.

За эти три дня на наших глазах происходили настоящие драмы: один жеребец так пнул молодую строптивую кобылицу, что она едва смогла идти дальше.

Другого жеребца рассердил совсем еще маленький жеребенок и инцидент едва не закончился убиением младенца.

Но именно из-за организованности перегон лошадей проходит в два раза быстрее, чем коров и баранов. Те пойдут вслед, и их путешествие в Эдем займет уже не три дня, а целую неделю.

Видите, какой стройной цепочкой растянулся табун? Как дисциплинированный отряд. И так всю дорогу, где надо – лошади рассредоточиваются по равнине, где необходимо – выстраиваются и идут едва ли не строем.

Кони – прекрасные животные… а еще вкусные и дорогие. Каждая лошадка стоит от полутора до двух тысяч долларов. На вопрос о прибыли Канат-ага, после некоторых раздумий, неохотно назвал цифру 30 миллионов тенге в год. Но держать лошадей выгодно, только если их больше 500, подчеркнул он.

Самые дорогие – племенные жеребцы. Остальных лошадей, как выбраковку продают на согым.

Так, то галопом, то шагом, отбиваясь и дерясь, первый табун к концу дня дошел до Бартогайского водохранилища.

Там мы встретили первое утро…

Глядя на неописуемую красоту вокруг, каждый из нас печально думал, какая все-таки хорошая работа у табунщиков

Эту информацию можно прочитать в любой энциклопедии, ее знает любой, кто хоть немного интересуется лошадями. Но для нас она стала открытием – откроем Америку и для вас: лошади практически никогда не спят и не лежат на земле.

Завтрак на траве. Во время кочевки Канат-ага с управляющими мотается туда-сюда вдоль всего каравана на джипе. Контролирует, решает неизбежно возникающие в пути проблемы, доставляет провизию.

Два коня: плоть и железо…

Завтрак хозяина с табунщиками. Идиллия. Нам и правда понравилось, что табунщикам кроме зарплаты на зиму дают согым – одну лошадь на двоих, а летом отправляют на две недели в санаторий «Керим-Агаш», недалеко от Жаркента

Это старший сын хозяина Ильяс. Он прискакал, когда мы уже позавтракали.

Ильясу весь путь пришлось проделать вдвоем с этим аутсайдером. Помните? Это тот самый жеребенок, которого со всей дурнины пнул взрослый конь. Жеребенок теперь хромает, от стада он безнадежно отстал, но главное – живой, как дойдет до жайлау быстро поправится, успокоили нас табунщики.

До заветной цели, сладких пастбищ жайлау, остается полтора дня пути. Окружающий пейзаж прямо на глазах набирает краски, как будто невидимый художник за каждым километром заново макает кисти и добавляет, добавляет все новые гаммы цвета

Трава становится зеленее, небо голубее, горы выше, а душа чище… Прямо как в детстве.

…мы уже завидуем не только табунщикам, но и лошадям.

В пути, как у настоящих кочевников, у нас происходят разные встречи и происшествия. О происшествиях позже, а вот эти два товарища ищут пропавших лошадей. Они с такой скрупулезностью описывают своих животных, что к нашему удивлению, табунщики точно называют им их местонахождение. Да, говорят, видели, вон за той горой пасутся, поспешите.

И снова в путь-дорогу. Половина уже пройдена. Эдем совсем близко – не за двумя горами, а за одной. Правда, впереди самый тяжелый участок – извилистый серпантин, крутое ущелье.

Иногда мы совершенно случайно заставали какие-то неправдоподобно прекрасные пасторальные картины. Это барашки старика Курманбека, сказали нам. У него их три тысячи. От деда три года назад ушла жена и он дал обет, что не зарежет ни одного барана пока старуха к нему не вернется. К сожалению, самого хозяина мы не застали

После Бартогоя мы попрощались с Нуркиязом, Бахытжаном и их подопечными. Мы остались рядом с озером ждать второе стадо. И оно появилось с удивительной точностью, через два часа после того, как двухлетки скрылись из вида.

Это были взрослые мугалжарские лошади. И здесь все было по-взрослому.

Взволнованные табунщики сообщили хозяину, что ночью одна кобылица неудачно разрешилась – детеныш перевернулся в животе, пошел вверх тормашками и, несмотря на все усилия, умер.

А наутро хуже стало и самой кобылице, она больше не могла идти дальше. Лошадь пришлось эвакуировать на грузовик. Так она с комфортом и добралась до жайлау.

Пока грузили кобылицу, от нас убежал «обед»: серке (кастрированный козел) каким-то образом, освободившись от поводка, выпрыгнул из машины и помчался прочь.

У бедного козлика не было шансов, его, конечно же, поймали. А мне подумалось, что своей отвагой и волей к жизни он заслужил помилование…

За три дня кочевки мы видели смерть, и видели жизнь. Этому жеребенку повезло – он благополучно появился на свет еще в Бугутах, когда кочевье только тронулось в дорогу. Едва стоящий на ногах малыш отстал от матери, и табунщик ласково подгоняет его.

Мать с жеребенком еще не раз попадались нам по пути. Кажется, они благополучно дошли до цели.

А вот уже совсем другая история. Это та самая кобылица, которую со всей силы пнул жеребец. Больше он ее с детенышем к косяку не подпускал, а может быть, она и сама не хотела.

Все время, что мы шли с мугалжарским табуном, хромая кобылица со своим дитем держалась в стороне. Иногда они совсем уж отставали и тогда табунщики, громко покрикивая, подгоняли их. Больше всего нас поразил диалог табунщиков с Канат-ага. На вопрос последнего, почему лошадь хромает, они деловито объяснили причину и добавили, что кобыла сама виновата, дерзко себя повела. Они говорили так, будто речь шла о разумных существах, впрочем, лошади для них, наверное, таковыми и являются

Между тем, чувствовалось, что на наших глазах происходит настоящая драма. Меня поразила сцена у водопоя. Вот кобылица с дитем, несмело подковыляв к берегу, начали пить…

За ними в это время на отдалении внимательно наблюдала группа жеребцов.

К сожалению, мы не можем передать звук, но уверяю вас, что жеребцы, глядя в упор на мать с дитем, довольно злобно и агрессивно ржали. Чего они хотели от бедной кобылы? Мы этого так и не поняли.

Табунщиков ни в коем случае нельзя называть пастухами – они на это страшно обижаются. Табунщики – высшая каста. Лишь один из тысячи может быть табунщиком, уверял нас Канат-ага. Это Женисбек, Рауан, Бегалы и Ергалым. Лучшие табунщики в крае. В лихие 90-е были известные в крае конокрады, отсидели…

Ергалым – главный табунщик. Работает с Канат-ага 8 лет, получает 90 тысяч. Конокрадство для него, как и всех его товарищей, осталось в далекой молодости.

Здоровье у табунщика должно быть как у космонавта. Иначе 24 часа под открытым небом, и в снег и в дождь, не выдержать. К тому же надо уметь отражать нападения волков, а если придется и людей

Табунщиками работают максимум до 55-60 лет, в предпенсионном возрасте уходят пасти коров и баранов.

Как определяется мастерство табунщика? Минимальный падеж, упитанность подопечных. Хороший табунщик, как грамотный логистик всегда проложит для табуна оптимальный маршрут сквозь горы, леса и поля. И хоть днем, хоть ночью с завязанными глазами найдет своих лошадей!

Канат-ага и его управляющий Болатбек, который, кстати, начинал у него грузчиком на складе, довольны своими табунщиками. Даже про прошлое конокрадов они сообщили нам с какой-то плохо скрываемой гордостью.

Обеды и ужины у табунщиков хоть и недлинные, но обязательно горячие. При перегоне, и потом на жайлау, рядом с ними всегда едет машина с провизией, поваром и механиком.

Майгуль приготовила мужчинам свежее мясо (привет козленку?) с картошкой и луком. Непритязательно, но питательно.

И снова в путь-дорогу. Невидимый художник не устает менять картинки: горы сменяют долины, ущелья – каньоны…

И вот он – вожделенный Эдем, плато Ассы со своим уникальным микроклиматом, влажной прохладой и альпийскими лугами

На жайлау еженощно выпадает снег или роса. Обильные осадки и отсутствие обычной среднеазиатской жары создают обильную почву для разнотравья – здесь более 150 видов растений на каждый квадратный метр.

Здесь семья Умбеталиевых и проведет все лето до поздней осени. Глава семьи спускается с гор раз в неделю, в силу необходимости, а его супруга, Лариса Владимировна, вообще, обходится без большой земли.

Лошади, как будто учуяв, что долгое путешествие позади, и они почти у цели, галопом понеслись в долину. У них впереди тоже целое лето, на жайлау.

Добрался до жайлау и наш аутсайдер, хоть и последним, прихрамывая, в одиночку… Но табунщики сказали, что наш любимец на свежем воздухе и сочном разнотравье быстро пойдет на поправку и уже к концу лета сможет дать сдачи своему обидчику.